– Намекаешь на парней из охраны? – Быкасов скептически ухмыльнулся. – Вот уж кому я не доверил бы защищать свою задницу ни под каким видом. (Это, конечно, между нами).
– Почему?
– В принципе ребята все неплохие, в особенности Серж и Алекс, но их так потрепала жизнь, что они усвоили одно единственное, и пожалуй, самое главное для спецов подобного профиля правило, которое они не афиширует: своя рубаха ближе к телу. И никакие идеи, высокие общечеловеческие мотивы и соображения морали не могут сбить их с толку. Да, они телохранители высокого класса. Они прекрасно имитируют профессиональную суету вокруг ВИП-персоны. Но за своего клиента эти парни могут умереть только в крайнем случае и то нечаянно. Никто не будет подставлять свою грудь под выстрел сознательно. А уж в нашем случае – и подавно.
– Но ведь можно и не посвящать их во все нюансы…
– Я не могу посылать их на верную смерть! – отрезал Быкасов. – Не имею на это морального права. Я согласен рисковать лишь своей жизнью – и не более того. Но это мой личный выбор.
– Да, вы правы, – вынужден был согласиться Рей, который мысленно поставил себя на место ребят из команды Быка. – А почему бы вам не ввести в курс дела Чвыкова? Уж он точно оказал бы нам всестороннюю поддержку.
– Нет, – отрезал Быкасов. – Я знаю его взрывной, импульсивный характер достаточно хорошо, потому уверен, что после нашей информации он может наломать кучу дров и тем самым просто спугнет клиентов. А нам нужно действовать тихой сапой. Элемент внезапности – серьезное, и чаще всего неотразимое оружие.
– Что верно, то верно, – согласился Рей. – Тут вы попали в «яблочко». Но как же нам быть? Ведь и добровольцев, судя по сложившейся ситуации, тоже вербовать нельзя…
– Конечно, нельзя. У Сей Сеича могут быть среди парней свои люди. Мы не успеем даже шагу сделать, как нас прихлопнут. Но… – Быкасов многозначительно поднял палец вверх. – Есть у меня один надежный человек…
«Никита… – догадался Рей. – Да, Амбар – парень, что надо. Он не заложит и не подведет под монастырь, это точно». Догадался, но даже не подал виду, что ему известно имя «надежного человека».
– Кто он? – небрежно поинтересовался Рей.
– В свое время узнаешь, – отрезал Быкасов. – А теперь давай договоримся, где и когда мы встретимся сегодня вечером. У меня уже есть план…
Они шептались еще минут пять, уточняя диспозицию, а затем Рей встал и сказал:
– Все, я ушел. Мне нужно хорошо подготовиться.
– Э-э, постой! – несколько растерянно окликнул его Быкасов. – А за стол платить кто будет?
– Вы, – сделал наивные глаза Рей. – Я, знаете ли, сегодня не при деньгах…
С этими словами он сделал ручкой и покинул кафе. Свернув в ближайший переулок, Рей привалился к стене здания и дал выход нервному гомерическому смеху, который рвался наружу со страшной силой. Закрывая за собой дверь, он обернулся и успел заметить выражение лица Быкасова. Это было зрелище не для слабонервных…
Рей мог быть доволен – его маленькая месть удалась на славу.
Глава 21
Нужно было где-то скоротать время до вечера. Быкасов назначил встречу на семь часов в отдаленном конце городского парка. Обычно там было безлюдно, даже пьяницы и бомжи старались туда не ходить, так что место вполне подходило для сбора их мини-команды.
Эта часть парка пользовалась дурной славой. Когда-то, во времена развитого социализма, сюда хаживали бездомные парочки, чтобы предаться на мягком травяном газоне плотским утехам – квартирно-коечный вопрос для молодых во все времена стоял чрезвычайно остро.
Тут их и подстерегала опасность в виде разных деклассированных личностей. Нет, влюбленных никто не насиловал и не бил. Тогда такие действия были явлением из ряда вон выходящим. Добровольные «сторожа» парковых газонов выступали в роли рьяных поборников социалистической нравственности.
Приходилось платить «штраф», выгребая из карманов даже медяки. А что прикажете делать со спущенными штанами в окружении мужичков весьма неприятной и злобной наружности, которые для пущей важности и убедительности надевали красные нарукавные повязки дружинников?
Потом, по истечении некоторого времени, ситуация казалась нереалистично смешной и обрастала в воспоминаниях парней различными захватывающими подробностями. Но в момент, так сказать, истины было не до смеху.
Каждая парочка клялась, что больше такое не повториться – никогда, никогда! – и старалась побыстрее сделать ноги. Любая сумма, заплаченная «дружинникам», казалась мелочью по сравнению с возможным приводом в милицию, а затем и последующим разбирательством в школе или на собрании комсомольской организации.
Да, тогда мораль и нравственность еще не являлись пустым звуком. А на обнаженную натуру неискушенному подростку можно было посмотреть разве что в женской бане и то тайком, через какую-нибудь щелку…
Так подумал Рей, проходя мимо газетного киоска, откуда на него вызывающе смотрели глянцевые картинки с обнаженными девичьими прелестями, без которых редакторы различных журналов и другой массовой печатной продукции просто не мыслили выход в свет своих изданий. Похоже, голые женские задницы были главной изюминкой их непосильных журналистских трудов…
В новые времена парк больше стал фигурировать в криминальной хронике, нежели в бытовых рассказах и анекдотических историях. Из-за отсутствия надлежащего финансирования и ухода он зарос кустарником и превратился в настоящие дебри, вследствие чего стал приютом наркоманов и сексуальных маньяков разных ориентаций.
Однажды там изнасиловали даже восьмидесятилетнюю старушку, которую занесла в парк явно нечистая сила. (Или воспоминания о грешной молодости).
В общем, как бы там ни было, но добропорядочные горожане обходили эту часть парка десятой дорогой. В основном народ собирался лишь возле аттракционов, расположенных неподалеку от центрального входа в парк.
Аттракционы тоже были из другой, советской, эпохи, и держались в основном на честном слове владельцев и благодаря крепким выражениям слесарей, чинивших эту ржавую рухлядь почти ежедневно…
Куда же, все-таки, пойти? Рей понимал, что для него гулять по улицам отнюдь не безопасно. А до вечера еще ох далеко.
Нужно было попросить Быкасова, чтобы нашел ему где-нибудь укромное местечко, чтобы он мог пересидеть день до вечера, с запоздалым сожалением подумал Рей. Но идея с «местью» была так сладка, что на время отшибла у него здравый смысл.
Решив, что для начала нужно держаться от людных мест подальше, Рей свернул в переулок… и вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Это было настолько неприятное ощущение, что он даже поежился от холодка за шиворотом.
Воспоминания о приключениях во Франции, когда он уходил от преследования, ударили в голову как хмельное вино. Тогда у него было точно такое же состояние – будто по спине морозным инеем посыпало.
Нет, не может быть! Нервы, дружище, нервы у тебя расшалились, подумал Рей. Нужно всего лишь оглянуться, чтобы проверить свою интуицию.
Но сделать это оказалось нелегко. Рей вдруг почувствовал себя скованным по рукам и ногам.
Он понял, что просто боится увидеть позади себя преследователя. Если за ним следят, то это может значить лишь одно – Быкасов ему не поверил, но задержать прямо в кафе не решился, а послал вслед топтунов.
Логично. Все сходится. Бык обыграл его как младенца.
Почему Рея не схватили в «Яблоке»? Это никакая не загадка. Во-первых, Быкасов опасался, что загнанный в угол Рей будет сопротивляться и применит оружие. А стрельба в центре города – это весьма серьезно. За такое ЧП власти по головке не погладят.
(Конечно же, Быкасова проинформировали, что у него есть ствол. Правда, Рей пришел в кафе безоружным, но ему-то не было это известно, и он на всякий случай поосторожничал).
И во-вторых – что наиболее вероятно – старый волчара послал за Реем наружное наблюдение для того, чтобы проследить где его убежище. Вдруг там окажется похищенная дочь Чвыкова. Тогда он убьет двух зайцев сразу, одним выстрелом.